В семье выходца из Польши Владислава Петке. В молодости принимала участие в политической деятельности. Являлась членом компартии США, была профсоюзной активисткой.
С будущим мужем Моррисом Коэном познакомилась в Нью-Йорке на антифашистском митинге в 1939 г. после его возвращения из Испании. М.Коэн сотрудничал с советской внешней разведкой. По его наводке была завербована Леонтина Коэн, которая догадывалась о связях мужа с советскими представителями. Л.Коэн без колебаний дала согласие оказывать помощь органам госбезопасности в борьбе с нацистской угрозой. В годы войны использовалась в качестве агента-связника резидентуры внешней разведки в Нью-Йорке. Находилась на связи у сотрудника резидентуры Анатолия Яцкова. Выполняя указание Центра, она за три месяца добыла в Канаде образцы урана.
По заданию резидентуры в августе 1945 г. Л.Коэн выехала в курортный город Альбукерк, расположенный неподалеку от секретной атомной лаборатории США в Лос-Аламосе. Для обеспечения личной безопасности она запаслась справкой от врача, удостоверяющей необходимость прохождения курса лечения легких в этой курортной зоне. В течение месяца она ожидала встречи с источником советской внешней разведки, который должен был передать ей материалы по Манхэттенскому проекту. Наконец обусловленная встреча состоялась. Оказалось, что источник перепутал дату встречи. Он передал для резидентуры ряд ценных материалов атомного центра в Лос-Аламосе.
На вокзале в Альбукерке ФБР организовало тщательную проверку пассажиров и их багажа, что объяснялось жестким режимом секретности, введенном властями США вокруг атомных объектов. Леонтина не растерялась. Сделав вид, что ищет билет, она сунула проверяющему коробку с салфетками, в которой были спрятаны полученные документы, и предъявила билет. Ответив на вопросы агента ФБР, разведчица направилась в вагон, как бы забыв о коробке, которую ей возвратили без проверки.
В связи с обострением обстановки в США, вызванным предательством источника резидентуры Э.Бентли и бегством шифровальщика ГРУ в Канаде Гузенко, выдавших ряд агентов внешней разведки, связь резидентуры с Леонтиной и ее мужем была временно прекращена. В 1949 г. они были включены в нелегальную резидентуру выдающегося разведчика Р.И.Абеля в качестве агентов-связников. Леонтина обеспечивала передачу в Москву важных документальных материалов о создании атомной бомбы в США. С Р.Абелем она проработала около двух лет.
В 1950 г. после ареста в Великобритании агента внешней разведки К.Фукса, с которым встречалась Леонтина, она с мужем была выведена в Москву. Здесь Леонтина прошла дополнительную специальную подготовку для работы в качестве радиста-шифровальщика.
В 1954 г. Центр принял решение направить Леонтину и ее мужа в качестве связников-радистов нелегальной резидентуры в Англии, которой руководил Бен (псевдоним разведчика-нелегала Конона Молодого, известного также под именем канадского бизнесмена Гордона Лонсдейла). Прибыв в конце 1954 г. с новозеландскими паспортами на имя Питера и Хелен Крогер, разведчики приобрели небольшой букинистический магазин в пригороде Лондона. Они оборудовали в подвале своего дома, расположенного неподалеку от военного аэродрома Нортхолт, радиостанцию и стали регулярно передавать в Центр «сведения особой важности» с использованием быстродействующего радиопередатчика. Разведывательную информацию они получали через Бена от работника Портлендской военно-морской базы Гарри Хаутона.
В январе 1961 г. в связи с предательством сотрудника польской разведки М.Голеневского британская контрразведка арестовала Бена на встрече с Г.Хаутоном, а вечером того же дня - супругов Крогер. Состоявшийся в марте 1961 г. суд приговорил Хелен Крогер к 20 годам тюремного заключения, несмотря на отсутствие прямых улик против нее. Это объяснялось тем, что ФБР США передало британской стороне известные ему сведения о разведывательной деятельности супругов Крогер в США. В 1969 г. Хелен вместе со своим мужем Питером были обменены на агента британских спецслужб Дж.Брука и 25 октября прибыли в Москву. Здесь Хелен встретилась с Р.И.Абелем и К.Молодым, с которыми долгое время работала за рубежом.
До последних дней жизни она продолжала работать в управлении нелегальной разведки. Выполняла специальные задания. Выезжала в различные европейские страны для организации встреч с разведчика ми-нелегалами. Принимала участие в подготовке молодых сотрудников нелегальной разведки.
За большие заслуги в деле обеспечения государственной безопасности нашей страны она награждена орденами Красного Знамени и Дружбы народов.
23 декабря 1992 г. Леонтины Коэн не стало. Похоронена на Ново-Кунцевском кладбище.
15 июня 1996 Указом президента РФ за успешное выполнение специальных заданий по обеспечению государственной безопасности в условиях, сопряженных с риском для жизни, проявленные при этом героизм и мужество Л. Коэн (посмертно) было присвоено звание Героя Российской Федерации.
Моррис и Леонтина Коэн – супруги-разведчики, предотвратившие третью мировую...
Алина МАКСИМОВА, специально для «Криминала»
Супруги-разведчики Моррис и Леонтина Коэн родились в США, но всю жизнь считали себя гражданами Советской России. Они сделали очень многое для предотвращения третьей мировой войны, которую едва не развязала Америка. Обладая атомной бомбой, американские политики были уверены в своем превосходстве и вовсю бряцали оружием. Лишь после появления у русских такого же оружия в США сдали назад. Супруги Коэн были одними из тех, благодаря кому в СССР появилась атомная бомба. Лишь после развала Советского Союза их имена были рассекречены, а супруги удостоились званий Героев России. Посмертно.
УВЛЕЧЕНИЯ ЛЕВЫМИ ИДЕЯМИ
Моррис Коэн родился 2 июля 1910 года в пригороде Нью-Йорка Ист-Сайде. Его родители были родом из Российской империи, а в США уехали, спасаясь от еврейских погромов. Которые в начале 20 века довольно часто случались на Украине, где и жили Коэны-старшие. Но свою Родину не возненавидели и любовь к России передали сыну.
Моррис еще в школе показывал хорошие результаты в регби и сумел получить спортивную стипендию в Колумбийском университете. Почти сразу после окончания университета отправился в Испанию, где разгоралась гражданская война. В октябре 1937 года, во время сражения при Фуэнтес-де-Эбро, был ранен в обе ноги и оказался в госпитале. Где привлек внимание советского разведчика Александра Орлова, который завербовал молодого американца. В Испании в те времена существовало несколько школ, в которых советские разведчики из самых разных стран проходили обучение азам разведывательной деятельности. Там после выздоровления Моррис и прошел обучение.
У Леонтины путь в разведчицы оказался более извилист. Она родилась 11 января 1913 года в семье выходцев из Польши. Взросление Лоны, как ее называли друзья и родственники, пришлось на период экономического кризиса, названного Великой депрессией. Этот кризис затронул не только США, но и многие европейские страны. А СССР в это же время демонстрировал потрясающий экономический рост. Что как бы доказывало превосходство социалистической модели над капиталистической. Леонтина с ранней юности была активисткой профсоюзного движения, а в 18 лет вступила в коммунистическую партию.
Морриса и Лону познакомил их общий друг на антифашистском митинге в Нью-Йорке в 1939 го-
ду. Молодой интербригадовец, только что вернувшийся из Испании, поразил молодую коммунистку в самое сердце. Молодые люди быстро нашли общий язык, а затем и полюбили друг друга. Моррис некоторое время колебался, но в конце концов признался любимой в том, что работает на советскую разведку. И предложил Лоне стать его женой и напарницей в нелегальной работе.
Решение работать на разведку далось Леонтине нелегко. Так как это означало обрыв всех связей с коммунистической партией и вообще с людьми, придерживавшимися «левых» (то бишь социалистических) взглядов. Но в конце концов Лона согласилась. По воспоминаниям людей, знавших Коэнов в те времена, из супругов получилась просто идеальная пара разведчиков. Один из разведчиков, работавших в Нью-Йорке в начале сороковых годов, Юрий Соколов, позже писал:
«Моррис и Лона были неразделимы и как любящие супруги, и как друзья, и как соратники в разведывательной работе. Почти всегда, когда мы говорим о Моррисе, фактически имеем в виду обоих».
Излишняя поначалу импульсивность и любовь к риску Лоны уравновешивалась хладнокровием и осторожностью ее мужа. Моррис и Лона стали связниками между нелегалами в США и советской резидентурой. Но постепенно супружеской паре стали поручать весьма серьезные задания.
НОВЕЙШИЙ ПУЛЕМЕТ И «АТОМНЫЕ» САЛФЕТКИ
В 1941 году Коэнам поручают добыть документацию нового авиационного пулемета, который выпускался на заводе в Хартфорде. В то время США официально еще не вступили во Вторую мировую войну (это произойдет в декабре 1941 года, после нападения японцев на Пёрл-Харбор), а потому не особо делились своими военными разработками с союзниками.
Леонтине удалось познакомиться с неким молодым инженером (его имя до сих пор не рассекречено, известен лишь псевдоним «Фрэнк»), который согласился сотрудничать. Вот только доступа к документации он не имел. Зато отвечал за контроль качества выпускаемой продукции. В течение нескольких дней «Фрэнк» по отдельным деталям выносил новейший пулемет с завода и передавал их Лоне. Когда все детали были вынесены, супруги Коэн упаковали вынесенное с завода в футляр из-под контрабаса и переправили в консульство СССР в Нью-Йорке. Опытные разведчики, работавшие в то время в США, просто обалдели от такого. Они думали, что Коэны добудут чертежи, а те приволокли им сам пулемет.
В 1942 году Морриса призвали в армию. Моррис принимал участие в операциях американских войск в Алжире в 1942 году, высадке десанта на Сицилии в 1943-м. После высадки союзных войск в Нормандии в 1944 году корпус, в котором служил Коэн, был переброшен в Европу. Окончание войны он встретил в чине капрала, с несколькими боевыми наградами. Победу праздновал на Эльбе, совместно с советскими солдатами.
Пока Моррис сражался в Европе, Леонтина продолжала работать на советскую разведку в США. В 1943 году она получает задание сосредоточиться на «Манхэттенском проекте». Так в США называли работу над атомной бомбой. Основные разработки велись в засекреченном и закрытом городке Лос-Аламос. Среди ученых, работавших над проектом, у советской разведки имелся источник информации. Но вот связь с ним была затруднена. Ученых из Лос-Аламоса выпускали в соседние города лишь раз в месяц.
Леонтина умудрилась купить у нью-йоркского врача направление на лечение заболевания легких в Альбукерке, расположенном неподалеку от Лос-Аламоса. Лоне четыре недели пришлось ожидать встречи с источником. За это время она успела вызвать подозрение у сотрудников ФБР, которых в Альбукерке было просто неприличное количество.
После того как документы наконец были получены и Леонтина попыталась выехать в Нью-Йорк, прямо у поезда сотрудники ФБР решили тщательно обыскать подозрительную особу. Документы были запрятаны в коробку с салфетками, и ее обязательно бы перетряхнули. Но Лона не растерялась. Она спокойно предоставила сумку для досмотра, а потом начала оглушительно чихать. Достала из досматриваемой сумки коробку с салфетками, вытащила парочку, а саму коробку отдала агенту ФБР. Тот машинально взял и продолжал держать все время, пока его коллеги досматривали вещи девушки и даже обыскивали ее саму. А Лона эпизодически обращалась к нему за очередной салфеткой, чтобы высморкаться. Когда поезд уже отъезжал от платформы, сотрудники ФБР наконец отпустили Леонтину. Уже проходя в вагон, Лона «неожиданно вспомнила» о салфетках, выхватила их из рук фэбэровца и вскочила в отъезжающий поезд. Через несколько дней секретные документы уже были доставлены в Москву.
В феврале 1945 года, когда было уже абсолютно понятно, что с нацистской Германией фактически покончено, состоялась Ялтинская конференция лидеров трех стран: СССР, США и Великобритании. На которой решалась судьба послевоенной Европы. Президент США Франклин Рузвельт, испытывавший симпатию к коммунистам и понимавший, что самый большой вклад в победу над Германией внес именно Советский Союз, согласился на требования Иосифа Сталина по поводу обустройства Восточной Европы. Фактически отдав Советскому Союзу все страны, которые были завоеваны советскими войсками.
Все изменилось 12 апреля 1945 года, когда умер Рузвельт и президентом стал Гарри Трумэн. Который считал, что коммунистическая идея не менее вредна для мира, нежели нацизм. Трумэн рассматривал СССР не как союзника, а как врага. Во время Постдамской конференции в июле-августе 1945 года президент США попытался добиться пересмотра ранее достигнутых договоренностей. И у него вроде как был козырь: на следующий день после начала переговоров, 18 июля 1945 года, Трумэн получил долгожданное сообщение. Первое испытание атомной бомбы прошло суперуспешно, и у американцев появилось супероружие. Именно об этом Трумэн пытался намекнуть Сталину, но советский лидер лишь ухмыльнулся.
В начале августа 1945 года американцы скинули две атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки. Погибли сотни тысяч японцев, города были буквально стерты с лица земли. И все это всего от двух бомб! Сталин, ранее относившийся к созданию атомного оружия довольно скептически, был впечатлен. Адекватного ответа на это оружие у СССР не было. Зато у них была армия, победившая нацистов и накопившая огромный опыт боевых действий. Которого, по большому счету, у американцев не было. Они и с японцами-то воевали довольно вяло. А как только в войну вступила Красная Армия и разгромила Квантунскую армию, мир воочию увидел, какая армия сильнее. Но атомная бомба была серьезным козырем.
Советским ученым было приказано в кратчайшие сроки создать нечто подобное. О том, что Курчатов еще в 1939 году говорил о возможности применения расщепленного атома в военной технике и о его разрушительной силе, а Курчатова послали куда подальше, было забыто. Ученым было приказано как можно быстрее создать советскую атомную бомбу. Но Советский Союз в этой гонке сильно проигрывал. Самые новейшие разработки в этой сфере были у США, Великобритании и Германии. Но американцы позаботились о том, чтобы немецкие ядерщики не попали в руки русских. Впрочем, кое-кого из немецких ученых советским войскам захватить и вывезти в Союз удалось. Но СССР все равно сильно отставал. Курчатов утверждал, что создание атомной бомбы может затянуться на десятилетие. Что в условиях сильно осложнившихся отношений с США было смерти подобно. Трумэн, уверенный в превосходстве американского оружия, все больше наглел, угрожая СССР ядерным оружием. От развязывания третьей мировой войны его останавливало лишь то, что атомных бомб у США было слишком мало.
На советских разведчиков в Америке было возложено почти невозможное: они обязаны были добыть как можно больше материалов по «Манхэттенскому проекту». Для осуществления этой цели в США был направлен прославленный советский разведчик Вильям Фишер, более известный как Рудольф Абель. Супруги Коэн стали его основными связниками.
В 1949 году в СССР провели испытание первой советской атомной бомбы. Эксклюзив США в области ядерного оружия закончился, и Трумэн моментально сбавил тон в угрозах Советскому Союзу. И в том, что у СССР появилось адекватное оружие, громадную роль сыграли именно разведчики. И супруги Коэн были в их числе.
ГЕРОЕВ НА РОДИНЕ НЕ ЖДАЛИ?
Но между капиталистическим и коммунистическим мирами началась «холодная война». Которая в Америке усугублялась «охотой на ведьм». Так называлось яростное преследование коммунистов и всяческих неблагонадежных (в основном с социалистическими взглядами) в конце 40-х - начале 50-х годов в США.
Репутация супругов Коэн была запятнана. Леонтина отметилась членством в коммунистической партии, а Моррис воевал в Испании на стороне республиканцев. Руководство советской разведки принимает решение вывести Коэнов из-под возможного удара. В 1950 году супругов-разведчиков перебрасывают в СССР. Где они изучают радиодело и учатся методам современной шифровки. В 1954 году, под именем выходцев из Новой Зеландии супругов Крогер, их перебрасывают в Великобританию. Где в то время весьма активно работал советский разведчик Конон Молодый (псевдоним Бэн). Умудрившийся в короткие сроки стать своим в самых высших кругах английского истеблишмента. Коэны-Крогеры стали ближайшими помощниками Бэна и его связью с Москвой.
Пять лет продолжалась работа в Англии, а потом Бэна арестовали. Это произошло в результате предательства сотрудника польской разведки Михала Голеневского. Михал довольно долго сотрудничал с американской и английской разведками, передавая им шифровки, которые проходили через него. Ни Коэнов, ни Молодого он не знал, но через Польшу проходило большинство шифровок, отправленных Коэнами из Англии. По этим документам английская контрразведка сумела вычислить Конона Молодого. А проверяя его связи, вышли и на супругов Коэнов-Крогеров.
В середине 1961 года Моррис и Леонтина выслушали приговор британского суда: мужу - 25 лет, жене - 20. Английская и американская разведки долго пытались перевербовать супругов, но тщетно. А в 1969 году в СССР провалился английский разведчик Джералд Брук. Руководство советской разведки предложило англичанам обмен: Брук на супругов Крогер. Англичане согласились.
Леонтина и Моррис в октябре 1969 года прибыли в Москву и подали прошение о предоставлении советского гражданства. Но тут вдруг на дыбы встал всесильный (в то время) идеолог КПСС Михаил Суслов. Узнав, что какие-то американцы награждены советскими орденами (оба супруга были награждены орденами Красного Знамени и Дружбы народов), а теперь требуют себе советское гражданство, он резко выступил против. Суслов не понимал, за какие такие заслуги американцы могут стать гражданами СССР. Но Юрий Андропов, возглавлявший в то время КГБ СССР, не побоялся пойти на конфликт с Сусловым и добился личной встречи с Леонидом Брежневым. На которой кое-что рассказал. Коэны получили советское гражданство. До начала 90-х годов они работали в школах подготовки советских разведчиков.
Леонтина умерла в конце 1992 года, Моррис ушел в иной мир в июне 1995 года. Всего месяца не дожив до присвоения ему звания Героя Российской Федерации. Леонтина Коэн была удостоена этого звания в 1996 году.
Леонти́на Тере́за Ко́эн (Пе́тке; оперативный псевдоним - Хелен Крогер ; 11 января (19130111 ) , Адамс , штат Массачусетс , США - 23 декабря , Москва) - советская разведчица -нелегал американского происхождения, Герой Российской Федерации (звание присвоено посмертно в 1996 году).
Биография
В юности была профсоюзной активисткой, членом Коммунистической партии США . С будущим мужем Моррисом Коэном познакомилась в Нью-Йорке на антифашистском митинге в 1939 году после его возвращения из Испании. В начале 1940-х была завербована разведкой СССР, вслед за супругом.
Отрывок, характеризующий Коэн, Леонтина Тереза
24 го числа прояснело после дурной погоды, и в этот день после обеда Пьер выехал из Москвы. Ночью, переменя лошадей в Перхушкове, Пьер узнал, что в этот вечер было большое сражение. Рассказывали, что здесь, в Перхушкове, земля дрожала от выстрелов. На вопросы Пьера о том, кто победил, никто не мог дать ему ответа. (Это было сражение 24 го числа при Шевардине.) На рассвете Пьер подъезжал к Можайску.Все дома Можайска были заняты постоем войск, и на постоялом дворе, на котором Пьера встретили его берейтор и кучер, в горницах не было места: все было полно офицерами.
В Можайске и за Можайском везде стояли и шли войска. Казаки, пешие, конные солдаты, фуры, ящики, пушки виднелись со всех сторон. Пьер торопился скорее ехать вперед, и чем дальше он отъезжал от Москвы и чем глубже погружался в это море войск, тем больше им овладевала тревога беспокойства и не испытанное еще им новое радостное чувство. Это было чувство, подобное тому, которое он испытывал и в Слободском дворце во время приезда государя, – чувство необходимости предпринять что то и пожертвовать чем то. Он испытывал теперь приятное чувство сознания того, что все то, что составляет счастье людей, удобства жизни, богатство, даже самая жизнь, есть вздор, который приятно откинуть в сравнении с чем то… С чем, Пьер не мог себе дать отчета, да и ее старался уяснить себе, для кого и для чего он находит особенную прелесть пожертвовать всем. Его не занимало то, для чего он хочет жертвовать, но самое жертвование составляло для него новое радостное чувство.
24 го было сражение при Шевардинском редуте, 25 го не было пущено ни одного выстрела ни с той, ни с другой стороны, 26 го произошло Бородинское сражение.
Для чего и как были даны и приняты сражения при Шевардине и при Бородине? Для чего было дано Бородинское сражение? Ни для французов, ни для русских оно не имело ни малейшего смысла. Результатом ближайшим было и должно было быть – для русских то, что мы приблизились к погибели Москвы (чего мы боялись больше всего в мире), а для французов то, что они приблизились к погибели всей армии (чего они тоже боялись больше всего в мире). Результат этот был тогда же совершении очевиден, а между тем Наполеон дал, а Кутузов принял это сражение.
Ежели бы полководцы руководились разумными причинами, казалось, как ясно должно было быть для Наполеона, что, зайдя за две тысячи верст и принимая сражение с вероятной случайностью потери четверти армии, он шел на верную погибель; и столь же ясно бы должно было казаться Кутузову, что, принимая сражение и тоже рискуя потерять четверть армии, он наверное теряет Москву. Для Кутузова это было математически ясно, как ясно то, что ежели в шашках у меня меньше одной шашкой и я буду меняться, я наверное проиграю и потому не должен меняться.
Когда у противника шестнадцать шашек, а у меня четырнадцать, то я только на одну восьмую слабее его; а когда я поменяюсь тринадцатью шашками, то он будет втрое сильнее меня.
До Бородинского сражения наши силы приблизительно относились к французским как пять к шести, а после сражения как один к двум, то есть до сражения сто тысяч; ста двадцати, а после сражения пятьдесят к ста. А вместе с тем умный и опытный Кутузов принял сражение. Наполеон же, гениальный полководец, как его называют, дал сражение, теряя четверть армии и еще более растягивая свою линию. Ежели скажут, что, заняв Москву, он думал, как занятием Вены, кончить кампанию, то против этого есть много доказательств. Сами историки Наполеона рассказывают, что еще от Смоленска он хотел остановиться, знал опасность своего растянутого положения знал, что занятие Москвы не будет концом кампании, потому что от Смоленска он видел, в каком положении оставлялись ему русские города, и не получал ни одного ответа на свои неоднократные заявления о желании вести переговоры.
Давая и принимая Бородинское сражение, Кутузов и Наполеон поступили непроизвольно и бессмысленно. А историки под совершившиеся факты уже потом подвели хитросплетенные доказательства предвидения и гениальности полководцев, которые из всех непроизвольных орудий мировых событий были самыми рабскими и непроизвольными деятелями.
Древние оставили нам образцы героических поэм, в которых герои составляют весь интерес истории, и мы все еще не можем привыкнуть к тому, что для нашего человеческого времени история такого рода не имеет смысла.
На другой вопрос: как даны были Бородинское и предшествующее ему Шевардинское сражения – существует точно так же весьма определенное и всем известное, совершенно ложное представление. Все историки описывают дело следующим образом:
Русская армия будто бы в отступлении своем от Смоленска отыскивала себе наилучшую позицию для генерального сражения, и таковая позиция была найдена будто бы у Бородина.
Русские будто бы укрепили вперед эту позицию, влево от дороги (из Москвы в Смоленск), под прямым почти углом к ней, от Бородина к Утице, на том самом месте, где произошло сражение.
Впереди этой позиции будто бы был выставлен для наблюдения за неприятелем укрепленный передовой пост на Шевардинском кургане. 24 го будто бы Наполеон атаковал передовой пост и взял его; 26 го же атаковал всю русскую армию, стоявшую на позиции на Бородинском поле.
Указ президента России от 15 июня 1996 года обрадовал бы Леонтину Коэн. В нем сказано, что ей присуждено звание Героя России «за обеспечение государственной безопасности в условиях, сопряженных с риском для жизни, и проявленный героизм». Она мечтала о признании. Но получила его посмертно...
Новорожденная бойко кричала.
Хороший признак, здоровенькая! В семье эмигранта из Польши, еврея Петке, заранее знали, что если родится девочка, ее назовут Леонтиной Терезой - в честь бабушки и святой Терезы. Но уже через год претенциозное имя «Леонтина Тереза» сократилось до милого «Лона». Родители ее обожали. Когда могли - баловали, что было непросто - Петке были беднее церковных мышей.
Лона любила свое детство. С высоты прожитых лет оно казалось ей чем-то совершенно сказочным. Вот улыбается отец, мама, пахнущая чем-то сладким... И - вольная воля, ветер в лицо. В детстве в Массачусетсе у Лоны была та свобода, о которой потом пришлось забыть.
Все закончилось в двенадцать, когда школу пришлось совмещать с работой. Через год она вообще бросила учебу и работала где придется - то убиралась в домах, то торговала одеждой, остро ощущая свою обособленность: для коренных жителей штата идеалом были лишь они сами, «белые англосаксонские протестанты», остальные, от приезжих до темнокожих, считались вторым сортом. Когда обстановка стала совсем невыносимой, семья Петке уехала в Нью-Йорк. Тут иной была атмосфера, но финансово семье проще не стало - в 1927 году Америка вступала в пору Великой депрессии.
Лоне нравился бурный Нью-Йорк.
А когда к власти в Германии пришел Гитлер, она обнаружила, что ей близка коммунистическая идеология, и в 23 года стала членом компартии США, погрузилась в бурные обсуждения политики, позже «заболела» Испанией, ходила на митинги и выполняла партийные поручения.
На одном из митингов приятель представил ей своего знакомого Морриса Коэна. Она разволновалась так, что никак не могла сосредоточиться, все бросала взгляд на красивого юношу.
После митинга Моррис догнал ее: - Вас не берут в Испанию и вы опечалены? Я повоюю за вас, меня записали в кандидаты.
Он что-то говорил, она что-то отвечала... Все было как в тумане. И больше расстаться они не смогли. Провожая его на войну в Испанию, она сказала, что будет ждать.
Служить долго Моррису не пришлось. Пулеметная очередь прошила ему обе ноги, плюс к тому он получил ранение в паховую область.
Мужиком останешься, не волнуйся. Дети-то есть? - спросил хирург. - Если нет - плохо. Своих уже не будет.
В госпитале он читал Ленина, все больше проникаясь идеями коммунизма, и опасливо оттягивал момент объяснения с Лоной. Именно в момент душевного раздрая его и завербовал резидент советской разведки Орлов.
Моррис полагал, что его «подпольная работа» будет способствовать мировой победе коммунизма. Встретив Морриса, Лона плакала от счастья.
Вечером он рассказал ей все.
Ты будешь для меня и мужем, и ребенком, - без размышлений сказала она. - Ведь я люблю тебя.
О нападении Германии на СССР они узнали сразу после бракосочетания.
К началу семейной жизни Лона работала на военном заводе, а Моррис - в торговой советско-американской организации. Она чувствовала, что он что-то скрывает от нее. А Моррис все чаще думал, что Лона была бы для него идеальной помощницей и отличной шпионкой.
Наконец Центр, «прощупав» Лону, дал разрешение на вербовку. Она согласилась помогать Советам - как и муж, мечтала о коммунизме. Так в 1941 году Леонтина Тереза Петке-Коэн стала советской разведчицей, получив псевдоним Лесли. Позывные пары менялись: «Дачники», «Волонтеры», «Другари».
Проверочное задание было выполнено блестяще: Лесли добыла и чертежи нового пулемета, и... сам пулемет, который вынес, разобрав на детали, подкупленный ею рабочий завода.
В это время в Америке шла работа над атомной бомбой. В спецоперацию «Энормез» по добыче информации об исследованиях были включены и «Волонтеры». Луис (псевдоним Морриса) завербовал ученого Артура Филдинга (имя изменено, псевдоним Персей). Переданные им сведения в СССР стали сенсацией.
В1943 году Филдинг был переведен в Лос-Аламос в пустыне Невада. Встречаться с ним в месте, где каждый был на виду, было рискованно. Тут и пригодились актерские способности Лесли.
Она выехала на близлежащий курорт и встречалась с Филдингом как его возлюбленная.
Персей долго не мог выйти на связь.
Но ожидание стоило того. Он передал Лесли фантастические документы! Но полиция жестко досматривала всех отъезжающих из Невады. Лесли спрятала документы на дно пакета с гигиеническими салфетками и прибежала к вагону за три минуты до отправки поезда, изображая суетливую даму-растеряху. Пока шел досмотр, подержать пакет с салфетками она попросила одного из полицейских. Знал бы он!.. Привезенные ею документы были сверхценными. А чуть позже она через того же Персея передала схемы, чертежи и описания полностью готовой к испытаниям атомной бомбы, сообщив также о дате и месте их проведения. Кроме того, Лесли проинформировала СССР о решении США сбросить бомбу на Японию, вынуждая ее к капитуляции...
Персей со временем стал известным активистом антивоенного движения, встречи с ним стали редки. К этому времени за вернувшегося с войны Луиса и Лесли уже отвечал советский нелегал Вильям Фишер, он же Рудольф Абель. «Волонтеры» нравились ему.
А уж когда Лесли предоставила Абелю материалы по оружейному плутонию и копию секретного законопроекта Трумэна о создании Совета национальной безопасности и об организации при нем ЦРУ, он просто рукоплескал своей «подопечной».
29 августа 1949 года в 6 часов утра была взорвана первая советская атомная бомба. Администрация США и президент Трумэн были сражены тем, что их страна перестала быть монополистом в плане ядерного оружия. Но еще больше их занимала другая мысль: как могло случиться, что СССР, обескровленный войной, добился такого успеха?! Началась гонка за «атомными шпионами».
Для острастки были казнены супруги Этель и Джулиус Розенберг, не имевшие к атомному шпионажу отношения. Круг поисков сужался. Луиса и Лесли нужно было срочно спасать...
В последнюю встречу с Персеем Лесли получила от него данные по плану «Троян», согласно которому бомбежке должны были подвергнуться 70 советских городов...
Под именами Марии Терезы и Педро Альвареса Санчеса «Волонтеры» уехали в Мексику. Оттуда - в Амстердам, Швейцарию, Прагу... В ноябре 1950 года они оказались в Москве.
В Москве Коэны занялись подготовкой молодых разведчиков, но они тосковали по оперативной работе. Теперь ими руководил Конон Молодый, он же Гордон Лонсдейл. Под его руководством пара приступила к четырехгодичной подготовке к «забросу» в Англию. Они прибыли в Лондон как Питер Джон и Хелен Джойс Крогер и приобрели дом рядом с базой ВВС США Нортхолт.
Стать своими для чопорных англичан было трудно. Но даже дети бывших соседей до сих пор вспоминают очаровательную Хелен Крогер - она готовила вкусную выпечку, была мила, а порой озорничала - могла, например, громко свистнуть. Постепенно обаяние Хелен сделало свое дело - их пару полюбили.
О том, что в кухне Крогеров вырыт погреб для радиопередатчика, никто, конечно, не знал. Никто не знал, что супруги ночами переснимают и пересылают в Союз секретные документы.
Лонсдейлу был поручен сбор данных относительно средств химической и бактериологической войны.
Работа нелегалов в Англии - повод для толстенного романа. Супруги Крогер работали так, что Лонсдейл, понимая, что группу могут раскрыть, ходатайствовал о получении для Коэнов советского гражданства. Ответил ему Суслов, главный идеолог ЦК: «Вопрос о Коэнах поставлен преждевременно. Они могут еще предать нас. Вот когда вернутся в Советский Союз, тогда и будем рассматривать их ходатайство. М. Суслов. 2.11.60».
Клещи начали сжиматься - медленно и верно. За Лонсдейлом установили наблюдение. Факт встречи его с Крогерами был зафиксирован.
Наблюдательная Хелен Крогер вскоре заметила, что одна из соседок, миссис Сеч, охладела к ним с мужем и старается избегать встреч. Несколько раз Хелен видела в ее доме незнакомых людей. Ей было ясно - за ними установили наблюдение.
Они не смогли уничтожить все улики.
Крогеров взяли - осветив дом софитами и нагнав толпу журналистов.
Начались допросы. Еще до задержания указание из Центра было получено: «Все валите на Лонсдейла, вы ни при чем». Разведоборудование в тайниках было, конечно же, обнаружено.
Но и под давлением неоспоримых доказательств свою причастность к шпионской и разведывательной деятельности Крогеры отрицали.
Но приговор был строгим. Гордон Лонсдейл получил 25 лет тюрьмы, Крогеры - по 20 лет заключения.
Их развели по разным тюрьмам.
Хелен сидела вместе с уголовниками.
Так власти мстили ей за молчание.
Она терпела издевки, но иногда вступала в драку и побеждала. У нее не было выбора. Только побеждать! ● В 1965 году 21 апреля Питера Крогера вывели из камеры и отправили на завтрак в одиночестве. Он решил, что это конец. В то же время камеру покинула и Хелен - с теми же мыслями. Через день в обычном рейсовом самолете они были отправлены в Москву: после долгих переговоров удалось договориться об их обмене на арестованного в СССР агента МИ-5 Джералда Брука. Чуть раньше Конон Молодый был обменян на Гревилла Винна, шпиона и связника О. В. Пеньковского, разоблаченного в СССР.
Спустя четыре года секретным Указом Президиума ВС СССР Моррис и Леонтина Коэн были награждены орденами Красного Знамени, а потом они получили гражданство СССР.
Вплоть до начала 1990-х годов Лона и Моррис Коэн работали в Управлении нелегальной разведки. На месте не сидели - выезжали в Европу, где проводили встречи с нелегалами и выполняли спецзадания. Они были счастливы вместе. Она же знала, что эта любовь - навсегда...
28 декабря 1992 года, за неделю до 80-летнего юбилея, Леонтина скончалась. Моррис сильно сдал после ее ухода и долго прожить без нее не смог.
Спустя месяц был подписан Указ о присвоении ему звания Героя Российской Федерации.
А еще год спустя, в 1996 году, это же звание было присвоено и Леонтине.
Из женщин-разведчиц она удостоилась его первой.
Леонти́на Тере́за Ко́эн (Пе́тке; оперативный псевдоним — Хелен Крогер; 11 января 1913, Адамс, штат Массачусетс, США — 23 декабря 1992, Москва) — советская разведчица-нелегал американского происхождения, Герой Российской Федерации (звание присвоено посмертно в 1996 году).
В юности была профсоюзной активисткой, членом Коммунистической партии США. С будущим мужем Моррисом Коэном познакомилась в Нью-Йорке на антифашистском митинге в 1939 году после его возвращения из Испании. В начале 1940-х была завербована разведкой СССР, вслед за супругом.
В ходе Второй мировой войны использовалась в качестве агента-связника резидентуры внешней разведки в Нью-Йорке. В соответствии с указаниями из Москвы, она за три месяца добыла в Канаде образцы урана. В августе 1945 года переезжает в город Альбукерке, расположенный неподалеку от секретной атомной лаборатории США в Лос-Аламосе, в котором проводит встречу с информатором советской внешней разведки в Лос-Аламосе и передает в Москву ряд ценных материалов по Манхэттенскому проекту. В 1949 году вместе с супругом работает связной для советского разведчика Рудольфа Абеля. В 1950 году они вынуждены бежать в СССР.
В 1954 году семейная чета направляется в качестве связников-радистов нелегальной резидентуры Конона Молодого в Великобританию, где за время работы передаёт в «центр» большое количество важных секретных материалов, в том числе по ракетному оружию, получивших высокую оценку специалистов.
В результате предательства начальника отдела оперативной техники польской разведки Голеневского, завербованного ЦРУ, британской контрразведке МИ-5 стало известно, что в стране работают советские агенты. 7 января 1961 года Конон Молодый был арестован в момент получения информации в районе вокзала Ватерлоо. Через некоторое время МИ-5 «вычислила» и арестовала супругов Коэн, поддерживавших связь с разведчиком. На судебном процессе Конон взял все обвинения на себя, отрицая причастность семейной четы к разведывательной деятельности, но несмотря на то, что суду не удалось доказать причастность четы Крогеров к работе на советскую разведку, британское правосудие, которому американская сторона сообщила известные ей факты на этот счет, приговорила Питера к 25 годам, а Хелен — к 20 годам тюремного заключения.
В августе 1969 года власти Великобритании дали согласие на обмен супругов Коэн на арестованного в СССР агента МИ-5 Джералда Брука, в октябре обмен состоялся. Супруги обосновались в Москве, получили советское гражданство. Леонтина Тереза Коэн до последних дней жизни продолжала работать в управлении нелегальной разведки. Выполняла специальные задания. Выезжала в различные европейские страны для организации встреч с разведчиками-нелегалами.
