Балетная премьера в Большом театре! «Укрощение строптивой» Шекспира воплотится на сцене в соответствии с замыслом известного балетмейстера-постановщика Жана-Кристофа-Майо. Спекталь будет поставлен специально для знаменитой российской труппы. Билеты на «Укрощение строптивой» подарят публике возможность посетить еще одну громкую премьеру. Что касается композитора будущей постановки, то Майо ответил, что хочет взять музыку Альфреда Шнитке.

Жан-Кристоф-Майо – фигура в балетном мире заметная и значимая. Его спектакли вызывают огромный интерес у зрителей. Творчество художественного руководителя Балета Монте-Карло отмечено многими высокими наградами. При этом балет «Укрощение строптивой» в Москве – не первый опыт работы известного хореографа вне стен своего театра.

Билеты на балет «Укрощение строптивой» представят публике работы многих молодых талантливых танцовщиков. У этого спектакля есть огромный потенциал – интересный сюжет, за который возьмется талантливый режиссер, великолепная музыка и яркие исполнители. Все, кому удастся купить на балет «Укрощение строптивой» билеты, получат удивительную награду в виде незабываемых впечатлений и эмоций.

Балет «Укрощение строптивой» был поставлен специально для Большого театра. Мировая премьера состоялась 4 июля 2014 года. Поставил балет француз Жан-Кристоф Майо (1960 г. р., Тур, Франция) – хореограф Балета Монте-Карло.

фото Михаила Логвинова

У Жана-Кристофа удивительно удачно сложилась творческая карьера. Имея все данные классического танцовщика, но не получив оконченного профессионального образования, он был принят в труппу Джона Ноймайера. После травмы, не совместимой с карьерой балетного артиста, он вернулся в Тур, где собрал труппу из тех, кто любил танец, но особо не учился этому. Его первые небольшие представления начали набирать популярность. Спустя несколько лет он возглавил Ballet du Grand Th??tre в Туре, впоследствии – Национальный центр хореографии. В 1987 году для Балета Монте-Карло он создает спектакль «Чудесный мандарин», имевший громадный успех. И уже через год Каролина, принцесса Монако, приглашает его возглавить труппу в должности директора-хореографа. Он привозит туда всю свою команду, и начинается жизнь, полная творчества. Все складывается фантастически удачно: свой театр, финансирование, реализация всех творческих проектов. Благодаря креативности Майо в Балете Монте-Карло появляется уникальный репертуар. Куда бы ни приглашали хореографа, покидать Монте-Карло никак не входило в его планы: он прекрасно понимал, что таких сказочных условий ему нигде не получить. Майо производит штучный товар и работает над ним тоже по-особенному. Он может часами оттачивать одно и то же движение, заставляя исполнителя повторять его десятки раз, доводя до совершенства, репетировать столько, сколько требуется артисту, чтобы прочувствовать суть образа. Поэтому для него не приемлемо переносить или ставить свои спектакли на других сценах, так как там по определению не будет столько времени, чтобы добиться требуемого им качества.

Фото Елены Фетисовой

Договориться с Майо о постановке полноценного балета для Большого театра было удачей (и в этом заслуга Сергея Филина). На постановку хореограф приехал со своей командой: стенографом, художником по костюмам (и одновременно сыном, впервые дебютирующим в этом балете) и, конечно, с Бернис Коппьетерс – музой, женой, бессменной примой всех его балетов, а ныне ассистентом хореографа-постановщика. «Укрощение строптивой» для Майо – это история любви двух личностей, переведенная на язык тела, которую, в свое время, он хотел, чтобы «рассказала» Бернис.

Выбирая музыку для балета, хореограф остановился на творчестве любимого им Дмитрия Шостаковича: произведения, написанные к кинофильмам, оказалась для хореографа самыми подходящими. Удачно скомпонованная разнохарактерными отрывками, взятыми в том числе и из симфонических сочинений, музыкальная партитура, проникнутая свободой творчества, иронией и гротеском, задала настроение всему спектаклю. Подбор музыки шел долго, усложняясь непростыми переговорами с наследниками композитора: маэстро выбирал – Большой театр согласовывал, Майо опять выбирал – Большой опять согласовывал. И так несколько раз. Стенограф и художник по костюмам решили не связывать себя средневековой Италией и придали не привязанным ко времени декорациям и костюмам акценты современности. Минималистское оформление сцены удачно подчеркнуло стиль и драматургию постановки, добавив событиям актуальность сегодняшнего дня.

Работа с артистами Большого театра для Майо неожиданно оказалась не только успешной, но и проникнутой взаимной симпатией. Неожиданно – потому что у него было много опасений, связанных с постановкой балета для чужой труппы, да и театр сам по себе вызывал сложные чувства – уж очень он большой, во всех смыслах. Мастерство и профессиональная подготовка артистов вдохновила хореографа на то, чтобы занять в спектакле как можно больше исполнителей. Дошло даже до ввода вымышленных героев – лишь бы всем достались роли. Так появились гувернантка, молодой отец Катарины, женихи. В итоге в спектакле занято более 20 человек – все лучшие балерины и танцовщики театра: Екатерина Крысанова, Ольга Смирнова, Владислав Лантратов, Семен Чудин, Игорь Цвирко и многие другие, каждый из которых создал свой яркий образ героя в этом феерическом действе. Хотя оба состава исполнителей равнозначно хороши и каждый заслуживает отдельных слов, хочется сказать о Екатерине Крысановой и Владиславе Лантратове. Жан-Кристоф Майо фактически открыл этих артистов заново: прочувствовав стиль хореографа, Крысанова как будто только и ждала повода продемонстрировать большую свободу пластики, добавив в движения эротичность, так удачно вписав ее в характер своей героини а Лантратов – безудержную свободу мужского начала.

Балет получился эффектным, красивым, полным энергии и юмора. Смотреть рекомендуется всем!

Музыкальные Сезоны

Премьера балет

На Новой сцене Большого театра состоялась мировая премьера балета "Укрощение строптивой", поставленного Жан-Кристофом Майо на микст из музыки Дмитрия Шостаковича. Отсмотрев две премьеры с двумя разными составами, ТАТЬЯНА КУЗНЕЦОВА испытала приступ эйфории.

Этот двухактный спектакль родился не благодаря, а вопреки. Во-первых, Жан-Кристоф Майо, на сегодня лучший хореограф Франции, 20 лет не ставил оригинальных балетов на чужой территории (не исключая Парижскую оперу) — с тех пор как возглавил Балет Монте-Карло. Во-вторых, на пути громоздились горы препятствий, начиная с покушения на Сергея Филина, инициатора проекта, и заканчивая сжатыми сроками постановки. Отдельный сюжет составили нелегкие переговоры с наследниками Шостаковича, из киномузыки которого и соткалась партитура нового балета. "Укрощение строптивой" — сюжет, давно выношенный и прочувствованный, Майо хотел ставить именно на Шостаковича, считая, что у его любимого композитора есть сходство с героиней пьесы: и тот, и другая совсем не такие, какими их видят окружающие. Но все балеты Шостаковича уже имелись в репертуаре Большого; тогда хореограф обратился к кино и обнаружил, что "это уникальная музыка, в ней проявляется вся его (Шостаковича.— "Ъ" ) гротескная, сатирическая сущность, как будто это свободное дыхание, которого он не мог позволить себе в симфониях". К миксту из музыки к "Оводу", "Одной", "Встречному", "Москве-Черемушкам" и другим фильмам добавились фрагменты "Камерной симфонии"; и под палочкой дирижера Игоря Дронова этот винегрет зазвучал как цельная партитура с весьма неожиданными для русского слуха ассоциациями.

Звуковые параллели часто усугубляли комизм сценических ситуаций лихим попаданием в яблочко. Под знаменитое "Нас утро встречает прохладой" праздновали зарю новой жизни герои балета, радостно отплясывая в честь помолвки сбагренной с рук Катарины. Под забубенные "Сени мои, сени" являлся на собственную свадьбу пьяный в хлам Петруччо. Процитированная Шостаковичем тема революционной песни "Мы жертвою пали в борьбе роковой" окрасила добавочной иронией тяжкий путь измочаленной героини по зимнему лесу к дому Петруччо. Но были и категорические несовпадения: трагический надрыв "Камерной симфонии" показался несоразмерным и не соответствующим статичному "постельному" адажио — последней борьбе самолюбий главных героев на пути к гармоничному сексу.

К Шекспиру французская команда тоже отнеслась без излишнего пиетета, трактуя сюжет его пьесы как извечный поиск "своей половинки". Шекспировской ренессансной Италии не было ни в сценографии Эрнеста Пиньон-Эрнеста, построившего подвижную белоснежную двускатную лестницу и шесть треугольных колонн, способных превращать сцену то в зал палаццо, то в лес, то в интимную спальню; ни у художника по костюмам Огюстена Дола Майо, представившего стильную черно-белую коллекцию с вкраплениями чистых цветов и легким намеком на историзм в виде пышных юбочек или элементов камзолов; ни тем более у самого хореографа, наделившего персонажей современной лексикой и почти бытовыми реакциями, что доставило немало трудностей танцовщикам-классикам, привыкшим утрировать чувства героев и не умеющим даже пройтись по сцене без лишнего пафоса.

Впрочем, и виртуозы Большого поработали над хореографом, спровоцировав на ряд несвойственных ему зрительских радостей вроде большого пируэта, двойных ассамбле и двойных револьтадов. Взаимное восхищение постановщика и артистов переполняет этот ансамблевый балет, пенящийся пластическими пикантностями и переплетенный паутиной деталей — психологически точных и гомерически смешных. Два состава исполнителей (со вторым постановщик поработать толком не успел, что, впрочем, не сказалось на яркости работ) составили галерею неповторимых типажей, каждый из которых достоин отдельного абзаца, а не жалкой фразы. Преуморительный актерски и всемогущий пластически Вячеслав Лопатин (Гремио). Игорь Цвирко, превративший своего Гортензио в потешно-воинственного альфа-самца. Патентованный лирик Большого Семен Чудин, в партии Люченцио создавший пародию на самого себя. Еще один Люченцио — красавчик Артем Овчаренко, изобразивший скованного "ботана" из интеллигентной семьи. Две Бьянки — бойкая Анастасия Сташкевич, уже в первом благостном адажио дающая понять, что в ее "тихом омуте" водятся презлющие черти, и аристократка-недотрога Ольга Смирнова, чья стервозность сполна обнаруживается только в последней сцене. Сильная самоуверенная Катарина Марии Александровой, не укрощенная, но самостоятельно обуздавшая свой нрав. Петруччо Дениса Савина, ироничный и добрый, напускающий свирепую необузданность лишь ради любви.

Но главными героями премьеры и подлинными питомцами Майо стали Владислав Лантратов и Екатерина Крысанова, первые Петруччо и Катарина, показавшие в своих ролях то, чего никто не ждал от этих благополучных премьеров с устойчивыми привычками и определенными амплуа. Зал ахнул, когда ураган в черном облаке плаща из перьев промчался по воздуху из верхней кулисы в нижнюю; никто не узнал лощеного премьера, известного своим самоконтролем даже в роли развратного Красса, в этом сумасшедшем Рогожине со спущенными подтяжками и повадками распаленного бандюгана. И балерину Крысанову никто не видел раньше такой нежно-эротичной, такой свободной пластически и открытой актерски. Эпизод, когда ее героиня, вынырнув из властных рук Петруччо, запечатавшего ей рот поцелуем, вдруг осознает свою женскую природу, буквально "поплыв" всем расслабленным телом от неведомой еще ласки, возглавит список ее достижений — перед ним меркнут все фуэте, которыми славится эта техничная балерина.

"Укрощение строптивой" Жан-Кристофа Майо произвело тот же эффект, что и другая балетная комедия Шостаковича — "Светлый ручей", первый полнометражный балет Алексея Ратманского, поставленный в Большом 11 лет назад: взрыв потрясающих актерских работ и предчувствие новой жизни. Возможно, это самообман, и эйфория удачной премьеры растворится в академических буднях театра, как бывало не раз с постановками современных западных авторов. Однако гендиректор Урин клятвенно обещал не прятать спектакль в запасниках. И, стало быть, испытанным на премьере безудержным оптимизмом можно будет подпитываться не один сезон.

“Укрощение строптивой” в Большом театре. Катарина – Екатерина Крысанова, Петруччо – Владислав Лантратов. Фото – Елена Фетисова

4 июля в Большом театре состоялась балетная премьера – «Укрощение строптивой» Жана-Кристофа Майо. Французский хореограф впервые за 20 лет ставил не на свою труппу. И ни разу об этом не пожалел. Он собрал партитуру из отрывков сочинений Дмитрия Шостаковича, в том числе – фрагменты музыки, написанной к фильмам.

При всей концептуальной сложности, у Майо получилась шекспировская комедия, в которой о сложном рассказано легко.

«Укрощение строптивой» – последняя премьера сезона и первая работа в Большом Жана-Кристофа Майо. Хореограф никогда не ставит на чужие труппы. Став соавтором Шекспира, Майо иронично и эротично рассказал эту непростую историю любви – с вечным противостоянием и единством мужского и женского начала.

Восемь недель он буквально жил в Большом. Теперь Майо знает всех артистов по именам. Над постановкой работал вместе с женой и музой – Бернис Коппьетерс и сыном Огюстом, последний – художник по костюмам. Перед премьерой Майо всех настраивает, подбадривает, и не очень-то волнуется… Шутит: «Я укротил Большой – Большой укротил меня».

«Я рад, что я укрощен не только танцовщиками, но и всей командой Большого, может, поэтому я не волнуюсь, потому что я знаю, что все сделано, и артисты выложатся по полной»,

– говорит хореограф- постановщик Жан-Кристоф Майо. Посмотреть на это «Укрощение строптивой» пришли многие звезды Большого. Ведь Майо не перенес балет, как обычно делают приглашенные хореографы, – поставил с нуля.

Никогда еще в Большом танец не был таким чувственным а страсти такими яростными. В этом сражении любви Екатерина Крысанова бросила вызов Владиславу Лантратову и укротить ее было непросто.

А ведь вначале Майо не очень верил, что балерина подойдет для партии Катарины. Пришлось показать характер не только на сцене, но и в жизни.

«Пыталась что-то найти, приукрасить, а вернулась к своему поведению. Тем не менее, надо было пройти этот путь»,

– убеждена прима-балерина Большого театра Екатерина Крысанова. Ольга Смирнова в роли Бьянки не ушла в тень, не потерялась. Хотя ее героиня не такая яркая и эксцентричная, как Катарина, но в тихом омуте, как известно…, так что Семену Чудину нелегко оказалось взять реванш в этом противостоянии. Сама балерина считает, что в партии всегда проявляются личные черты, особенно когда ставят специально на балерину.

«Ты не можешь на кого-то равняться, только на своего персонажа»,

– говорит балерина Большого театра Ольга Смирнова. Занавес еще не закрылся, а публика уже аплодировала, встречая каждого персонажа овациями. Зал взревел, когда на сцену вышел сам Майо. Сегодня он – главный укротитель в Большом.

После «Укрощения строптивой» Жан-Кристоф Майо, вероятно, не раз вернется на эту сцену. Ему еще есть, что сказать. И артисты уже ждут его.